Интервью с художником Михаилом Тихоновым

Продолжаем серию интервью с нашими художниками. В этот раз побывали в мастерской Михаила Тихонова.

Михаил Тихонов и его работы на выставке в Новоиерусалимском музее

Расскажите о своем становлении как самостоятельного художника-мастера и о том, как этот процесс происходил?

Очень трудно говорить об этом кратко, но я попытаюсь. Могу сказать, что становление мое происходило с большим сопротивлением, потому как родители были против моего выбора. Я долго добивался их любви к искусству. Родители к живописи отношения не имеют. Мама моя была переводчицей с французского. Отец, в принципе, был связан с искусством, но, скорее, с музыкой. Играл на домре, на гармошке и баяне, писал стихи. В общем, был умен, талантлив и очень общителен, что называется «душа компании». Собственно, он мне и помогал, поддерживал меня. 

Но позже родители объявили о своем согласии и в 9-11 классе я начал готовиться к поступлению в Строгановку на монументальное искусство, но потом передумал. В итоге я поступал в Московское академическое художественное училище памяти 1905 года. В первый год я не прошел, завалив экзамен по литературному сочинению. Затем пошел служить в армию и поступал уже после. Очень хорошо и упорно подготовившись, я поступил в Училище памяти 1905 года, а затем после него окончил и институт Сурикова.  

В Суриковском институте мне нравилось заниматься офортом и рисовать модель. Могу сказать, что мне очень повезло: после окончания Суриковского института я попал в Академические мастерские, меня туда принял Николай Афанасьевич Пономаренко. Четыре года я пробыл в академических мастерских, имел возможность творчески работать и получать 120 рублей, на тот момент это были хорошие деньги (в советское время это считалась зарплата инженера). 

Какие художники оказали на вас наибольшее влияние?

Первым художиком, который приходит на ум, -  конечно же, Рембрандт. Я очень люблю рисунки Рембрандта, очень. Мне кажется, я их понимаю. Одну его работу я даже скопировал, точнее сделал реплику на нее. Эта работа войдет в коллекцию Новоиерусалимского музея в Истре. Работа называется «Рождество», на ней изображена женщина, кормящая малыша. В моей трактовке рядом с ней находится фигура какой-то женщины, быть может колдуньи. 

Следующим художником я бы назвал Тинторетто. Когда я увидел его работы живем, я просто был поражен тому, насколько он лихо пишет! Вот как он мазки так лихо заворачивает?! И думаешь: «А что, так можно было?». Настолько это цельно и живо.

Хотел бы упомянуть и Леонардо да Винчи, его рисунки, черно-белые картоны, считаю просто гениальными. Я вообще люблю черно-белую графику, очень люблю офорты Марка Шагала. 

У меня есть такое внутреннее понятие «сверхпейзажа», цитируя художника Василия Чекрыгина (так он говорил): «Я напишу такой пейзаж, который никто никогда не видел». Это что-то, что прет изнутри. И есть это у всех гениальных художников в работах. Это есть у Пабло Пикассо, у Тинторетто.

Расскажите о своем творческом сюзе с Еленой Утенковой?

С Еленой мы познакомились в Суриковском институте, будучи студентами. В те времена мы много ездили от института на практику, были на Алтае три раза, даже делали заказ. Были в Иркутске, на Байкале. Путешествуя, мы познакомились поближе и вот случилось. В первую очередь я оценил ее как человека. Одно дело художник, а другое дело прекрасный человек. Я, конечно, в данной ситуации наткнулся именно на Человека, в жизни это бывает не часто. И у нас возник творческий союз. 

Жизнь в Тарусе для вас - это своего рода уединение или что-то иного порядка?

Уединение.  Я очень хорошую фразу как-то поймал в Тарусе. Я ходил купаться, искупался и пошел домой, встретил знакомого художника чуть постарше и спрашиваю: «А чего вы здесь, у вас же там свой водоем есть?».  А он мне отвечает: «Да это, чтобы своих поменьше видеть». C одной стороны это правда, а с другой – это еще какая правда! Отчасти - сарказм такой. 

Я испытываю особенное ощущение, например, когда иду к реке, можно даже особо ничего и не рисовать. Кстати, кто-то даже так ходил на этюды. Приходил, садился на берегу, сидел и просто получал впечатления, а потом возврашался к себе в мастерскую и начинал работать. 

Для меня жизнь в Тарусе – это такой синтез: наверное, уединение, созерцание, все вместе. В первую очередь – это как-будто бы перенос себя в некое интересное место, для меня это место как раз Таруса. Особенно хорошо там осенью и зимой,когда вообще нет никого. Никто не ездит туда особо в эти периоды, а ты там себе спокойно живешь, тихонько работаешь,  размышляешь, копаешься в своих мыслях.

Какие философы и писатели для вас важны и почему ?

Для меня одним из важнейших философов является фигура Мераба Мамардашвили, он, на мой взгляд, очень живой. В свое время он мне внутренне помог.

Из писателей очень люблю Андрея Платонова, особенно его дневники. Чекрыгина Василия Николаевича можно назвать тоже писателем, он писал не художественные произведения, скорее свои личные рассуждения на тему искусства, я этому верю. 

Посмотреть работы Михаила можно по ссылке.